И фанфик для полной картины!

[SaberLily]

Чтобы доказать моё полное помешательство.

Ну и если это кому-то в обзоры надо...

[L]So Majestic[/L] <a href="http://saberlily.diary.ru/p201266844.htm" target=_blank>строчит непристойности</a> про Брюса и Селину под впечатлением от десятой серии "Готэма".

Фэндом: Готэм
Название: Не первый поцелуй
Автор: Saber_Lily
Размер: мини
Пейринг/Персонажи: Брюс Уэйн/Селина Кайл
Жанр: гет
Рейтинг: R
Краткое содержание: Как же ей бросить эту дурацкую привычку забираться по ночам в поместье Уэйнов?
Предупреждения: андерэйдж
Примечания: Будь ты проклята, десятая серия!

собственно, текст

Брюс дышит тихо и ровно. Напряжённая складка между бровей почти не видна. Селина давно заметила, что во сне у него совсем детское лицо. Горечь, злоба и нервозность будто рассеиваются, забирая с собой тени в уголках глаз, отпуская поджатые губы... Остаётся лишь умиротворённое лицо мальчика, не знающего нужды, бед и одиночества. Таким она увидела его впервые на вечерней аллее, окружённого смехом, заботой и родительской любовью. И тогда же, спустя пару мгновений, он изменился навсегда. Два выстрела разбили вдребезги то стекло, которое вечно разделяло бы его и её мир. И теперь они могли соприкоснуться.

Селина заглядывала сюда часто. Достаточно часто, чтобы это начало её беспокоить. Не проходило и месяца, чтобы она не наведалась среди ночи в поместье Уэйнов. С каждым визитом желание разбудить Брюса становилось всё сильнее. Хотелось услышать его голос - смущённый из-за её присутствия, но на удивление твёрдый для такого хлюпика, увидеть его широкую улыбку. Как-то девочка поймала себя на мысли, что пытается вспомнить цвет его глаз. После она полгода на себя злилась и шагу не ступала во владения Брюса Уэйна. Но в конце концов ноги сами привели её к старому особняку, и она вновь стала приходить каждый месяц.

Однажды она обнаружила Брюса крепко перебинтованным, с рассечённой бровью над правым глазом и живописным фингалом - под левым. Отчаянный домашний мальчик наконец схлопотал за глупую веру в справедливость, бокс и своего дворецкого. В ту ночь Селина просидела над ним до зари и даже задремала, хорошо ещё, что Альфред довольно рано загремел чем-то на кухне, и девушка успела улизнуть.

Сегодня она впервые заметила, что черты лица у него стали грубее. Да, он всё ещё выглядит во сне счастливым мальчиком, только вместо несуразной кнопки у этого мальчика теперь длинный, идеально прямой нос, подбородок стал шире и... что это? Неужели он бриться начал? Сизые тени будущей щетины едва обозначились, но всё-таки уже заметны. Её спящий красавчик вырос и, наверное, тот их поцелуй давно перестал быть единственным в его жизни. Селина подавила сиюминутное желание провести по гладкой щеке пальцами.

Поцелуй. Сначала в этом не было ничего такого. Она целовалась уже кучу раз, и занятие это на поверку оказалось довольно скучным, зато мальчишки почему-то готовы были ради поцелуев хоть под пули бросаться.
"Хочешь меня поцеловать?"
Так она собиралась завоевать его преданность. Раз - и богатенький маменькин сынок, считай, у неё в кармане.
"Мне кажется, тут есть подвох. Я уверен, что не интересую тебя в романтическом плане, так что... зачем тебе меня целовать?"
Маменькин сынок оказался на редкость сообразительным засранцем. Уличные мальчишки ни на секунду не сомневались в своей неотразимости, в том, что она просто мечтает целоваться с ними, поэтому раз за разом велись на шаловливое соприкосновение губ. Брюс оценил ситуацию здраво и не поддался. Ему не нужен был такой поцелуй.
Тогда ей впервые захотелось поцеловать его самой. Так, как положено. Типа, наградить за заслуги. Кто знал, что в тот день он заслужит тысячу поцелуев?

- Кошка?
Девушка вздрагивает, потревоженная незнакомым мужским голосом. Это не Альфред: голос слишком молодой, да и дворецкий величал её не иначе как "мисс Кайл"...
- Брюс?..
Где его прежний голос? Вообще... где прежний Брюс? Проснувшись, он по привычке поджал губу и слегка нахмурился, возвращая на место тревожную складку между бровей. Теперь от безмятежного мальчика не осталось почти ничего, лишь тот восторженный взгляд. Перед ней на постели сидит до обидного красивый брюнет, и спасает её лишь то, что он абсолютно растерян.

Что она делает здесь? Пришла что-то стянуть? Зачем тогда уселась в кресло? Боже, до чего она прекрасна... Непокорные кудри теперь спускаются почти до плеч, лицо немного вытянулось, лишённое полных детских щёк, ресницы стали ещё черней и длинней, хотя, казалось бы, куда уж ещё.
Брюс понимает, что ему не оторвать от неё глаз, не произнести ничего. А нужно ли? В прошлый раз хватило поцелуя...

Поцелуй. Теперь в этом нет ничего такого. Он целовался уже кучу раз, но даже мягкие, пахнущие вишней губы школьной красавицы Эммы, послушно раскрывшиеся, стоило ему только прикоснуться, не заставили его сердце колотиться так же ошалело, как плотно прижатые, обветренные губки Кошки, её ладонь на плече, её лукавый взгляд, словно шепчущий: "Ещё увидимся".

И наконец, они действительно увиделись вновь. Теперь уже он стискивает её плечи, он заставляет её губы, шершавые, как и тогда, разомкнуться и пустить его дальше. Её волосы пахнут костром и какой-то гнилью, но разве это вообще имеет значение? Под ложечкой то же упоительно жуткое ощущение, как в тот момент, когда он летел с одной крыши на другую, туда, вслед за ней, в её мрачный, затянутый дымом мир, не желая её отпускать. Он и сейчас её отпускать не хочет.

Значит, вот какие на самом деле эти пресловутые поцелуи? Селину бросает то в жар, то в холод, она чувствует, как руки парня соскальзывают с её плеч ниже, на спину, пытаясь вцепиться в гладкую кожаную куртку. Наконец, Брюс всё-таки отстраняется. Они не отрываясь смотрят друг другу в глаза, тяжело дыша. Девушка нервно облизывает губы, затем с непривычки вытирает их тыльной стороной ладони. Для Брюса это быстрое движение - как пощёчина. Словно его поцелуй был противен ей.
- Прости... - шепчет он, с размаху усаживаясь обратно на кровать. - Пять лет прошло, а я себя так веду, будто тебе ещё есть дело до того вечера.

"Я уверен, что не интересую тебя в романтическом плане, так что..."

Вскочив с кресла, Селина кидается к нему на колени, попутно ударяясь ногой о край кровати, причём так нелепо, словно она никакая не кошка, а бегемот или слон. Но боль уходит куда-то на задний план, ведь она наконец-то касается его, своего непутёвого рыцаря с бредовыми идеалами и тёплыми губами.
Брюс, оторопев, замирает, и она пользуется этим, принимаясь как попало целовать его лицо, такое знакомое и в то же время совершенно другое. Парень, очнувшись, прижимает её к себе за талию и вдруг, неожиданно для себя самого, опускает голову и с еле различимым стоном припадает губами к её шее.
Селина вздрагивает. Шея - это уже не то, что губы. Не то, что поцелуи с мальчишками на Мидтаун Бридж. Пытался один поцеловать её в шею - потом хромал неделю. А ему, выходит, можно? Им можно?
Девушка слегка запрокидывает голову, и Брюс ловит этот благосклонный жест, как сигнал к наступлению. Он падает на спину, утягивая её за собой, не отрываясь от солоноватой, пахнущей сыростью, но безумно желанной кожи.
Она знает, что будет дальше. Сколько раз ей уже предлагали секс. Порой в лоб, но чаще пытались как-то завуалировать. И от этих лажовых попыток было смешно и тошно одновременно. Конечно, каждый получал отказ, причём отнюдь не дружелюбный. Тщетные потуги затащить её в постель теперь почти сошли на нет, а оскорблённые ловеласы не упускали случая обозвать Кошку "недотрогой", "лесбиянкой" или вовсе "элитной проституткой", у кого на что хватит фантазии. Брюс не станет прикрываться обидными кличками, если она сейчас оттолкнёт его и даст задний ход. Именно поэтому у неё не возникает желания его останавливать.
Брюс крепче хватает Кошку за талию и переворачивается, оказываясь сверху. Теперь он нависает над ней, опираясь на локоть одной руки, а другой, дрожащей от напряжения, медленно ведёт вниз по её бедру. Господи, да что он творит? Разве так ведут себя с девушкой, которая нравится? То есть, так, конечно, но ведь не сразу же! Да, глупо теперь отрицать, что он сходит по ней с ума, но неужели он зря столько тренировал силу воли? Держал ладони над пламенем до ожогов, нырял на время, пока лёгкие не начинали ныть без воздуха... Какая чушь это всё по сравнению с одним прикосновением той, которую пять лет не мог выбросить из головы. Парень снова целует её в шею, цепляет языком мочку уха...
- Селина... - вымученно выдыхает он ей в волосы. И спустя несколько невыносимо долгих секунд слышит беспомощное:
- Брюс...
Зарываясь в её кудри ещё глубже, видимо, пытаясь спрятать красное от стыда лицо, он почти по слогам выговаривает:
- Дальше... можно?
Напряжённо вслушиваясь в ожидании ответа, Брюс вдруг чувствует её пальцы где-то на поясе, затем выше. Сообразив, что у неё на уме, он подаётся назад, оставляя в руках Селины лишь свою футболку.
Открывшееся зрелище - явно не то, что она ожидала увидеть. Ну конечно, он занимается боксом и подобной высоколобой ерундой, но откуда все эти крепкие мышцы, на которые так и тянет невежливо пялиться? Нет, стероидным качком тут и не пахнет, перед ней просто тело парня, который придирчиво за собой следит, и как же нестерпимо хочется трогать это тело...
- Кубики себе набоксировал... - шепчет Селина, проводя кончиками пальцев по его животу.
Брюс пытается скрыть накатившее возбуждение за усмешкой. Девушка отдёргивает руку.
- Я вслух это сказала? - она в ужасе таращится на него, краснея.
Теперь парень уже искренне хрюкает, сдерживая смех. Селина начинает хохотать первая, затем срывается и Брюс. Если спросить, что их так развеселило, ни один не найдёт вразумительного ответа. Когда от смеха начинают уже болеть бока, Селина успокаивается и открывает глаза. Парень лежит напротив, вглядываясь в её лицо.
- Чего? - настороженно бросает она.
Брюс улыбается и качает головой.
Ничего такого. Он просто не может налюбоваться ею. Но если это сказать, она, как минимум, высмеет слово "налюбоваться".
Стук в дверь заставляет обоих подскочить на постели.
- Господин Брюс, у нас гости? - слышится из-за двери голос дворецкого.
Кошка неслышно соскальзывает с кровати и на цыпочках отходит за портьеру.
- Нет-нет, Альфред, о чём ты? Не спится, я решил почитать, - беззаботно отвечает Брюс.
- Разумеется, господин Брюс. Вы просто прежде не читали весёлых книг, - говорит Альфред, и по коридору разносятся его удаляющиеся шаги.
Селина запрыгивает назад, вопросительно глядя на парня.
- Боюсь, он всё прекрасно понял, - пожимает плечами тот.
- Тогда я пойду... - протягивает она.
Вместо ответа Брюс резким движением притягивает девушку к себе, прижимаясь к её губам своими.
"Ну уж нет. Никуда ты не пойдёшь. Не отпущу. Не в этот раз," - вертится в голове Брюса, и он с трудом узнаёт себя в этих мыслях.
Селина в ответ обхватывает его спину, с изумлением обнаруживая, что ей тяжело сцепить сзади руки, настолько широкой стала теперь спина Брюса. Внезапно она слышит звук разъезжающейся молнии. Парень расстёгивает, а затем нетерпеливо стаскивает её куртку. Заворожённо глядя на неё, проводит ладонями вверх по руками, слегка задерживается на плечах и, нервно сглотнув, спускается к груди. Краска заливает щёки Селины, и, чтобы скрыть это, она порывисто обнимает парня, пряча лицо у него на плече. Брюс хватает за края её тонкую кофточку и, громко выдохнув, тянет наверх.
Куда теперь отступать?

Она постоянно приходила сюда. Всегда ночью, чтобы не попасться. Но в то же время... Каждый раз она отчаянно надеялась, что он проснётся, узнает её... И вернёт тот поцелуй.

Кошку будит тихий смех Брюса. Она открывает один глаз и видит парня перед открытой дверью, за которой стоит тележка с двумя подносами.
Альфред и правда всё прекрасно понял.
Подобрав под себя ноги, девушка усаживается поудобней, приглашая Брюса устроить завтрак прямо на кровати. На подносах дымится глазунья с беконом, стынет кофе и высится гора свежих круассанов.
Брюс принимается за яичницу и неожиданно получает круассаном в ухо.
- Сможешь в меня попасть - дам себя поцеловать, - с усмешкой выдаёт Селина в ответ на его озадаченный взгляд.